Смех сквозь бомбы
Как война в Украине изменила российский юмор
Пока Нурлан Сабуров боится произнести со сцены слово «Украина», российский народ шутит на политические темы так, как будто живет в свободной стране и цензуры не существует. Остановить это никаким силовикам не под силу.
Мы живем в эпоху оживших анекдотов. Читать ленту российских новостей последнее время очень страшно, но и одновременно смешно. Когда работники коммунальных служб закрашивают надпись на стене из двух нецензурных по теперешним временам слов — одно на «х», другое на «в», — но оставляют слово на «х» как более безобидное — это разве не анекдот? Суд признает плакат «Фашизм не пройдет» дискредитацией вооруженных сил РФ — такой панч никакому стендап-комику не придумать. Знаменитый режиссер Никита Михалков, рассказывающий в своей программе об украинских перелетных птицах, которые с помощью вируса, выращенного в секретных лабораториях НАТО, хотят истребить славянский этнос — это очень смешно. Настолько, что просто не может быть правдой. Абсурд в духе «Монти Пайтон». Ждешь, что вот сейчас он улыбнется и скажет: «Расслабьтесь, я пошутил». Потому что шутка немыслимо затянулась.
Российская реальность успешно конкурирует с творчеством юмористов. Думаю, что именно этим вызвана атака властей на русский стендап, закончившаяся почти полным его разгромом.
Это две конкурирующие школы юмора. Одна говорит правду и находит в ней смешное, давая надежду, облегчая жизнь людям. Другая придумывает абсурдные, предельно неправдоподобные сценарии и навязывает их целой стране.
Стендап разгромлен, это видно даже по верхушке айсберга. Три топовых русских комика Александр Долгополов, Данила Поперечный и Руслан Белый, которые собирали многомиллионные просмотры на YouTube и проводили выступления в больших залах, фактически перестали функционировать.
Долгополов уехал, написав в соцсетях, что больше не может быть полезен в России. Он намерен заниматься волонтерством в Европе и помощью беженцам.
Белый удалил свои видео на ютубе по понятной всем причине — чтобы не сесть. Любая острая шутка в этой ситуации может стать поводом для уголовного или иного преследования, уже есть прецеденты. Целый ряд его концертов был отменен.
Поперечный уехал, записал видео о ситуации в Украине, потом удалил его по требованию Роскомнадзора и объявил о невозможности продолжать профессиональную деятельность. По той же причине: если нельзя говорить правду, зачем вообще говорить?
Питерский комик Сергей Догаев отсидел 10 суток за выход на митинг и лишился работы. Казанскому комику Виктору Копанице пришла повестка из прокуратуры за посты в соцсетях. Михаил Шац и Денис Чужой получали угрозы. Гарик Оганисян выбирает между Ереваном и Тбилиси. Юмористическое шоу Ивана Урганта на Первом канале закрыто. Стендап клуб №1 на Арбате, главная площадка независимого стендапа в Москве, — закрыт. И так далее. Это уже не говоря о том, что много комиков подписали письмо протеста против «спецоперации», и теперь все они под ударом.
Кто остался? Нурлан Сабуров, комики провластного канала ТНТ и те, кто шутит на безопасные темы: отношения, пробки на дорогах, еда, — делая вид, что в стране не происходит ничего особенного, что никакой войны нет. К ним не было бы ни одной претензии, если бы не контекст. Когда в стране мир, не гибнут люди, когда все можно, нет запретов и свобода слова не ограничена, почему бы не пошутить о пустяках? Милое дело.
В конце концов, человек не обязан постоянно говорить о политике и том, как все плохо. Но в сегодняшних условиях умолчание о главном, чем мы живем, может быть приравнено ко лжи.
Ни слова о том, что происходит в Украине, о дефиците, о росте цен, о сотнях арестов, увольнений, отъездов из страны — это и есть ложь, создание искаженной картины действительности.
И все же власти переоценили силу репрессий. Когда поле профессиональной комедии было зачищено, выяснилось, что юмор про реальную жизнь никуда не исчез, наоборот, его стало больше, просто он ушел в фольклор. В старые проверенные жанры: анекдот, каламбур, эпиграмма, которые филологи уже успели похоронить. На месте одного Поперечного или Долгополова появились сотни, тысячи шутников, сочинителей мемов и анекдотов. Может быть, они шутят не так изысканно и профессионально, но не менее остро и честно. А главное, анонимно. И теперь ищи ветра в поле. Арестовывать и запрещать некого, не арестуешь же весь народ.
Сразу после 24 февраля я позвонил знакомой правозащитнице и завел разговор на вечную тему «что нам теперь делать дальше?» Я говорил то, что многие говорили в те дни: «Все кончено, выхода нет. Все в шоке, у всех опустились руки». «Ничего, — сказала она, — скоро руки поднимутся».
И действительно, не прошло и нескольких дней, как, несмотря на зачищенное информационное поле и перекрытую возможность свободного высказывания, заговорил сам народ, без посредничества интеллигенции. Это голос, который задушить невозможно. Он звучал и в сталинском СССР, и в гитлеровской Германии. Когда людям страшно, они начинают смеяться, это помогает перенести ужас происходящего.
Я не слышал ни одной шутки над погибшими или пострадавшими. Смеются над затонувшим крейсером «Москва», что, конечно, за гранью любой этики (кроме военной). Но это скорее исключение, а не правило. Много злых шуток над Путиным и его окружением. Шутят над условиями жизни, над теми, кто устроил войну и сделал жизнь невыносимой. Главные темы: свобода слова (вернее, ее отсутствие), госпропаганда, доходящая до абсурда, уход из России мировых брендов, рост цен и валютного курса.
Когда в России стали блокировать сайты западных медиа и российских независимых изданий, многие россияне стали устанавливать VPN. А когда дело коснулось социальных сетей и жизненно важных сервисов, это явление стало массовым, и мгновенно родилась шутка:
«Мы русские, с нами VPN!»
Это сатирический парафраз изречения Суворова: «Мы русские, с нами Бог!» Так декларация национальной исключительности и богоизбранности превратилась в декларацию собственной беспомощности. Раньше был Бог, а теперь надеяться можно только на VPN.
Многое в сегодняшних анекдотах построено на сравнениях и исторических аллюзиях. «Путин принял Россию с атомной бомбой, а оставил без Макдональдса». Это отсыл к известной фразе «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». Ее часто приписывают Черчиллю, на самом деле она взята из некролога газеты The Times, посвященном Сталину, а затем перекочевала в Британскую Энциклопедию: «The core of Stalin’s historic achievements consists in this, that he had found Russia working with wooden ploughs and is leaving her equipped with atomic piles».
Тут интересно, что сравнение со Сталиным — не в пользу Путина. В глазах народа он пародия на Сталина. Какой-то неудачный, дефектный Сталин. Сталин укрепил оборонную мощь страны, а при Путине и из-за него в России стали закрывать даже рестораны Макдональдс.
И еще про закрытие Макдональдса, которое вызвало бурную реакцию в обществе: «В путинской России даже картошка не может быть free». Отсутствие свобод зафиксировано на уровне меню ресторанов. Это может показаться художественным преувеличением, но никакая фантазия не может конкурировать с нынешней реальностью. Очевидцы рассказывают, что своими глазами видели в ресторане города Киров, как «котлету по-киевски» переименовали в «котлету по-кировски». Вот такая гастрономическая война.
А вот реакция на абсурдную антиукраинскую пропаганду:
«— Ты фашист и бандеровец!
— Да у нас тут вся синагога такая!»
«Антифашистская» риторика доходит в России до той степени, что в нацизме обвиняют даже президента Зеленского, еврея по национальности. Логики в этом, как и во многих других заявлениях российской власти, нет. В представлении властей «они там все нацики», «мы воюем с нацистами». Украинский национализм, безусловно, существует, но, во-первых, он не является государственной идеологией и даже господствующим мировоззрением в Украине. Во-вторых, национализма ничуть не меньше в России.
У этой манеры бросаться словом «фашист» направо и налево — глубокие корни. Слово уже давно девальвировалось, его уже много лет употребляют явно не по назначению. Начальство задерживает зарплату — фашисты. Продавец в магазине нахамил — фашист. Жена изменила — фашистка. Таким образом, фашист в коллективном бессознательном — сегодня уже ругательство, слово, которое обозначает плохого человека, обидчика. Те, кто против нас, те, кто нас не любит — фашисты.
«Задержаны клиенты банка, державшие в руках карту «Мир». Вот прекрасный пример того, как творчество становится реальностью. Эта шутка появилась задолго до того, как в Москве у метро «Лубянка» мужчина встал в одиночный пикет, подняв над головой банковскую карту «Мир». Его увели полицейские и после воспитательной беседы отпустили.
Слово «мир» в любых контекстах становится не менее сильным триггером для властей, чем слова «война» и «Навальный».
Недавно москвича оштрафовали на 50 тысяч рублей (большие деньги, столько или чуть меньше получают в Москве в месячную зарплату непривилегированные горожане) за баннер с надписью «Свобода, правда, мир». Суд счел ее дискредитацией вооруженных сил России. «Содержание данного средства наглядной агитации ярко выражено негативным отношением к Вооруженным силам Российской Федерации и Верховному главнокомандующему Вооруженными силами Российской Федерации», – сказано в решении суда.
После того как под запрет попало слово «война» и за его употребление Роскомнадзор стал блокировать сайты медиа, кто-то пошутил, что роман Толстого «Война и мир» надо переименовать в «Спецоперация и мир», потому что иначе не пощадят и Толстого. Но теперь и слово «мир» стало опасно употреблять.
Юмор ситуации еще и в том, что банковская карта «Мир» после отключения России от системы SWIFT — почти единственная карта, которая работает за пределами страны, один из немногих легальных способов вывести средства за границу.
«— Войска подготовили, боеприпасы подготовили, разведку провели… Так почему не вторгаетесь?
— Не можем придумать зачем».
Этот анекдот родился еще до войны, но и сейчас многие недоумевают, а зачем мы вообще туда полезли, за что воюем? Если за хорошую жизнь, то надежды эти никак не оправдываются. Жизнь стала хуже в разы. На войну ушли средства, которые могли и должны были пойти на социальное обеспечение. Об этом другая горькая шутка: «К границе с Украиной стягиваются остатки российского пенсионного фонда».
Если мы противодействуем «агрессивным планам НАТО» (пропагандистский штамп еще советских времен), то на жизни народа эти «агрессивные планы» никак не сказываются, они существуют только в головах кремлевских политологов и речах телевизионных пропагандистов. На нас никто не нападал, это мы напали.
Полное отсутствие разумных причин войны и вообще какой-либо внятной идеологии ощущают все. В итоге родился пародийный лозунг: «За Родину, за яхты Абрамовича! За корпорацию «Газпром!». Это только кажется, что народ зомбирован пропагандой, на самом деле многие хорошо отдают себе отчет, что интересы родины оказались ловко подменены амбициями финансовой и чиновничьей элит. А их в России традиционно не любят. Но это за них умирают русские солдаты в Украине.
Примерно на ту же тему еще один анекдот:
«— Как дела, внучек?
— Да вот... С Украиной воюем...
— Против кого?»
Анекдот построен на лингвистической игре. Предлог «с» может значить и «вместе», и «против». Герою анекдота, дедушке, возможно, ветерану Второй мировой, и в голову не может придти мысль, что Россия воюет ПРОТИВ Украины, наиболее близкого ей народа, и исторически, и ментально, и культурно. Народа, вместе с которым русские одержали победу над реальным, а не придуманным пропагандой фашизмом. Вот он и спрашивает: «ВМЕСТЕ с Украиной мы против кого воюем?» Потому что Украина по определению — наш друг и союзник. Ничего более чудовищного и нелепого, чем война ПРОТИВ нее, не придумать.
Таких анекдотов многие сотни, они продолжают рождаться каждый день. И чем жестче и безрадостнее становится жизнь в России, тем их больше. Это не тот факт, от которого можно отмахнуться. Более того: он опровергает официальную статистику и данные официальной социологии. Когда государственные СМИ радостно рапортуют о том, что народ поддержал войну, что все ненавидят украинцев, приветствуют ограничение свободы и репрессии, хочется напомнить: народ — это тот, кто создает фольклор, народное творчество, в том числе анекдоты. И этот народ против, он не хочет войны.
Ян Шенкман, специально для «Новой газеты. Европа»
-Вы инстаблоггер?
-Да.
-А скажи что-нибудь на инстаблоггерском.
-VPN
Тишина – это смерть. Юмор постепенно разбивает корку глухого отрицания, заставляя оглушенных пропагандой людей сомневаться в решениях власти.